Вадим Привалов: «Хоккейная школа «Химик» не просто место работы – это образ жизни»
РАЗМЕСТИЛ ВОСКРЕСЕНСК 24 25.05.2018
«В детском саду я был в одной группе с Игорем Монаенковым, который с малых лет был фанатом хоккея. Когда пришло время идти в школу, то он сумел сагитировать группу из 8 человек, которая из Белоозёрского стала ездить на тренировки. Был в этой группе и я», – так о своей дороге в хоккей начинает рассказ Вадим Николаевич Привалов.
Дебют для юного хоккеиста оказался неудачным: после трёх месяцев тренировок он заболел, и родители решили взять паузу в занятиях спортом. Вновь вернулся на хоккейную площадку Вадим Привалов уже в 10 лет.
– Я попал в группу к Геннадию Николаевичу Сырцову, где уже занимался мой друг Игорь Монаенков. Тренировались мы с ребятами на год старше. Никаких скидок на возраст Геннадий Николаевич не делал – строгий и требовательный ко всем. Могу добавить, что в этом плане он нисколько не изменился.
– Сейчас Вас трудно представить в другом амплуа, а сразу ли наставник определил место в воротах?
– Нет, произошло это не сразу. Хоккеем тогда в каждом возрасте занималось очень много ребят. Форму получали не все. Купить её было непросто. В первую очередь амуниция, как поощрение, доставалась тем, кто выделялся. Это говорило о том, что юный спортсмен «в основе». Однажды на тренировку не пришёл вратарь. О том, что во дворе я постоянно играю в воротах, тренеру рассказал Игорь Монаенков. Так я оказался в рамке, а после занятий моим дебютом оказались довольны и ребята, и Геннадий Николаевич. Так и остался в воротах.
– Свою роль сыграл авторитет наставника, или и сам был не против занять пост №1?
– Во дворе мне нравилось играть в воротах, останавливать соперника, разгадывать чужие намерения. Когда к этому добавилось веское слово тренера, то ни о каких обсуждениях и речи быть не могло. Тренер сказал, значит так оно и будет. Конечно, это была удача – задача тренера и моё желание.
– В послужном списке вратаря Вадима Привалова серебро чемпионата Европы, участие в молодежном чемпионате мира. Каково это – пробиться в число лучших хоккеистов страны своего возраста?
– В 1982 году нас, ровесников, объединила юношеская сборная. Я сразу же оказался в расширенном списке, и потом постоянно привлекался. Однажды последовал вызов и в молодежную сборную 1996 года рождения перед мировым форумом (ребята в итоге стали чемпионами мира в Канаде). Конкуренция была серьезная как среди полевых игроков, так и среди вратарей. За место приходилось бороться с Артуром Ирбе, Валерием Иванниковым, Олегом Браташом. За сборную СССР 1996 года уже блистал Евгений Белошейкин.
– Как восприняли вызов в юношескую сборную? Радость перехлестывала, или было понятно, что впереди работы непочатый край?
– Первый сбор – это, разумеется, безмерная радость. Потом пришло и осознание ответственности, что просто так ничего не даётся: нужно работать. Поначалу я был первым вратарём, а вот на чемпионате Европы основным стал уже Артур Ирбе, на чемпионате мира – Валерий Иванников. Тот момент, что перед каждым ответственным стартом ты всё начинаешь с нуля, что ты каждый раз доказываешь свою состоятельность, к сожалению, пришёл с запозданием.
– Чем жили на сборах помимо хоккея?
– Тогда не было ни многочисленных гаджетов, ни интернета. Всегда держались вместе, не делились по «территориям». Вспоминается в первую очередь дружный коллектив. В свободное от тренировок время – спортивные игры. За счет этого многие ребята «добавляли», потому что постоянно были в движении, потому что и футбольная поляна, и бильярд помогали в мышлении. Дистанция, отскок – разве способны виртуальные игры добавить эти ощущения в арсенал игрока?!
Интересовались музыкой. Тогда магнитофон был далеко не у всех, а если у тебя есть записи иностранных исполнителей! Мы их друг у друга переписывали. Словом, за пределами площадки – обычная жизнь.
– Кто выступал в роли заводилы?
– В нашей сборной это был Анатолий Фетисов, младший брат Вячеслава. Он держал его в ежовых рукавицах, строго с него спрашивал, но это не мешало быть ему душой компании.
– Говорят, что вратари – это особенные люди.
– Это миф, ведь если разбирать всех по полочкам, то особый рассказ найдётся игроков всех линий. Просто к вратарям, из-за того, что они постоянно на виду, особый подход у самих игроков. Каждый ли встанет в ворота, чтобы ловить «кирпичи»?! С учётом ответственности, специфики, вратарям необходимо больше собранности, внимания, настроя. И в такой момент кто-то подходит с вопросом, а голкипер уже в игре и потому может попросту его не услышать. Нынешний президент ФХР Владислав Третьяк рассказывал, что перед играми вовсе ни с кем не разговаривал. И это рождало обиды знакомых…Попросту вратарь за несколько часов до выхода на лёд не готов вхолостую тратить ни силы, ни эмоции.
– Первое яркое впечатление спортивной карьеры – медаль чемпионата Европы в 1985 году?
– И яркие, и всего лишь серебро… Были все шансы завоевать чемпионский титул. Первым же ярким впечатлением считаю «Кубок содружества», который состоялся годом ранее в Болгарии. Там соревновались сборные социалистического блока. Более слабых соперников мы обыграли уверенно, а вот в финале сразились со сборной Чехословакии. Получилась интересная, насыщенная игра. В упорном матче нам всё время удавалось вести в счете, они догоняли. В конце 2 периода при счете 4:3 мне удалось отразить буллит, назначенный в наши ворота. После перерыва ребята забили пятую шайбу. Вот эта победа очень ярко сохранилась в памяти. А перед поединком команду принимали в посольстве Советского Союза в Болгарии. Неудивительно, что сразу после финальной сирены к нам в раздевалку зашел посол СССР, пожал всем руки, поздравил. Для нас, 16-летних мальчишек это было запоминающимся событием.
Что же касается чемпионата Европы во Франции, то здесь также всё решал последний тур, матч со сборной Швеции. Ворота защищал Артур Ирбе, за несколько минут до конца мы вели 1:0, но с броском от синей линии вратарь не справился: просочилась где-то шайба… Мы всё равно могли добыть победу, но ребята упустили два отличных голевых момента, и сборная СССР оказалась лишь второй. А команда собралась хорошая, выступали объективно неплохо. Три минуты оставалось до золота, вот такая награда с горечью.
– Вызов в молодёжную сборную СССР и в команду мастеров, воскресенский «Химик», совпали?
– Нет, в родной команде я начал тренироваться с 16 лет. Правда поначалу это были занятия не на постоянной основе, я подключался к команде мастеров. В команду пришел в 17 лет, перед службой в армии.
– В той команде было немало игроков-ветеранов, в том числе и тех, чьи именные свитера сейчас под сводами домашней арены.
– Приняли в команде хорошо, проблем не возникало. Молодежь росла в этой среде в профессиональном плане не случайно: спрашивали с нас по высшей категории, порой даже тренерский штаб не предъявлял таких требований, как ветераны. И по тренировкам, и по играм. Одного взгляда хватало, чтобы забыть про всё и пахать, пахать, пахать… Владимир Локотко мало говорил, но если делал замечание – мало не покажется! Капитаном в то время был Валерий Брагин, а в команде «дядьками-наставниками» смело можно было назвать Владимира Щуренко, Бориса Веригина, Николая Давыдкина. Молодежь, пройдя эту школу, росла быстрее, чем сейчас.
– А уже вскоре – военный призыв, ленинградский СКА и бронза чемпионата СССР.
– Поначалу я должен был оказаться в СКА МВО (Калинин), но, к сожалению, даже потренироваться там не удалось. В части принял присягу, провел 3 дня на учениях, а потом поступил вызов в команду. В Калинине застала директива, чтоменя забирает ЦСКА. Москвичи готовились к отъезду на Кубок европейских чемпионов и уезжать в столицу было бессмысленно, а в Калинине готовились к сезону, и на тренировках занимались лишь те вратари, что остались в заявке. Я на время задержался в Калинине, «дневалил», продолжил общаться с ребятами. Когда же с турнира вернулся ЦСКА подоспела новая директива – отправляться в СКА. Это другой военный округ, нужно было оформлять документы. Вся предсезонка полностью вылетела. В Ленинграде я оказался только в октябре. Армейцы неплохо начали чемпионат, но вот у основного вратаря, Сергея Черкаса, не было сменщика. В том же сезоне я отправился на молодежный чемпионат мира, а со СКА завоевал бронзовые медали чемпионата страны.
– Сергей отыграл львиную долю матчей, Вадим Привалов так и остался в роли дублёра.
– Во-первых, Черкас свой, ленинградский, да и повода не давал для замены. В те времена была четкая градация во вратарском цехе: «номер первый» и «второй». Это сейчас мы можем увидеть, что голкиперы выходят на лёд через матч, тогда обстояло дело иначе. И так в каждой команде. Сергей действовал уверенно: во многом благодаря ему команда вошла в число призёров. Меня выпускали на лёд «по счёту», или в поединках, где ленинградцы были в роли явных фаворитов, где исход был ясен. Не будем забывать, что я пришёл в команду без предсезонки, да еще на месяц выбыл, когда отправился на чемпионат мира в Чехословакии, в городе Пьештяны.
Для Ленинграда тогда, в 1987 году бронзовые награды были настоящим праздником.
– Чем еще запомнился город-герой на Неве?
– В Воскресенске, в команде Владимира Филипповича Васильева мы практически не уходили со сборов. Порой на базе проводили 2-3 недели. Это было тяжело чисто психологически. Исключения не делались даже для женатых спортсменов. А выступая за СКА я стал чаще бывать дома. Отпускали после каждой игры, давали выходные в паузах чемпионата. Взять билет на ночной поезд, побывать день дома, а следующей ночью вернуться в Ленинград – это было просто. Даже проще, чем пробыть это время в городе-контрастов. Таким мне запомнился город на Неве, ведь я по сути к тому времени ничего, кроме Воскресенска, и не видел. Премий в СКА не платили: практически вся команда – это военные офицеры (я был рядовым). Спортсмены поощрялись выходными, команда практически весь сезон жила дома.
– Возвращение в «Химик» было приятным? Всё же это было возвращение в родную команду?
– Конечно, приятное. Но и здесь нельзя не оговориться: если в предыдущем чемпионате я упустил предсезонную подготовку, то через год стало ещё хуже. Ещё в СКА начало болеть колено. Тренировался, играл через боль. В то время медицина еще не имела в своём распоряжении МРТ-аппаратуру. Долго не могли поставить диагноз. Так я оказался в военной медицинской академии, где генерал-профессор дал однозначный вердикт: «Нужна операция, будем вырезать мениск». Операция должна была состояться в двухнедельный срок, но профессор уехал в командировку в дальневосточный военный округ, а «забыть» о спортсмене было не так-то тяжело: в академию постоянно прибывали военные для операций, в основном это были раненые из Афганистана. Врачи трудились не покладая рук, в первую очередь брались за сложные операции. В ожидании операции для меня прошёл целый месяц, пока не вернулся профессор, который наконец-то и отправил меня на операционный стол. Несмотря на успешность операции сезон был потерян: долго разрабатывал ногу, а когда приступил к тренировкам пришёл и «дембель». Потом был разговор с Владимиром Филипповичем Васильевым, который сказал: «Восстанавливайся, готовься. Мы на тебя рассчитываем». Так я опять оказался в «Химике».
– В Воскресенске ждал «серебряный» сезон – высшее достижение команды в истории чемпионатов СССР.
– Турнир начинали в паре с Алексеем Червяковым. И он был твердым №1 на вратарской позиции. Повторюсь, в те времена львиную долю матчей проводил именно основной голкипер. Я играл, и к новому году набрал неплохую форму. Когда Алексея вызвали в олимпийскую сборную, мы с «Химиком» поехали в турне по Швеции. В матчах с командами элитного дивизиона я сыграл настолько удачно, что второй вратарь (Сергей Костюхин из Ярославля) так и не вышел на лёд. Поединки были каждый день: переезд на автобусе и новый матч. К окончанию турне «я наелся», но тренер твёрдо сказал, что выходить на лёд мне. После возвращения домой сообщили, что во второй половине чемпионата буду играть. К сожалению, последовала месячная пауза в чемпионате. А это означало, что команду ждала вторая предсезонка – закладывали фундамент на оставшийся отрезок турнира. При минус 30 был и кросс на улице, и «железо» в зале, причём веса приличные, которые не делили на рост-вес-возраст – всех под одну штангу. О себе напомнили больные колени, и концовка получилась скомканной. После потери Алексея Червякова в «Химик» приехал Сергей Киряхин, который удачно вписался в состав.
Я просился лечить колени – меня не отпускали, а по окончании сезона вердикт врачей ЦИТО был категоричен: «Мы помочь уже ничем не можем, время упущено». Попытал счастья в других институтах, и боли ушли, но лишь возобновлял тренировки, как всё возвращалось. А предложения продолжить карьеру были: звало Тольятти с «Ладой», набирающей обороты…Пришлось завершить спортивную карьеру.
– Самое время вернуться к ещё одному яркому событию – молодежному чемпионату в Чехии и грандиозной драке команд СССР и Канады.Пришлось вступить в бой и Вадиму Привалову?
– Незадолго до этого события на международном турнире в Германии тоже произошла стычка. Я был в воротах и побежал через всю площадку драться, но ко мне подбежал канадский вратарь, встретив меня на красной линии словами: «No,no!». Объяснил, что вратари в таких случаях в драке не участвуют. Так мы и простояли в центре площадки, наблюдая за поединком. Всё же канадцы – законодатели в хоккее, а потому вступать в конфликт я не стал.
В Чехии соперник в драке действовал очень расчетливо: они выстроились по синей линии, не пуская наших ребят в гущу событий, стычек по всей ледовой площадке было не избежать, а вот в центре событий канадцы добились численного преимущества.
Я уже привычно направился к центру, думал, что, как и в Германии выступлю в роли наблюдателя с вратарем соперника. Но канадец полез в драку, причем не с вратарём. Пришлось оттащить его и поединок уже продолжился между нами. В ход пошли и борцовские, и боксёрские приёмы, а как только наметилось моё преимущество, услышал привычное: «No,no!». Меня к скамейке подозвал Владимир Филиппович, попросил попытаться прекратить битву, но что в тот момент можно было изменить?! В рамках приличия мне удалось удержать лишь вратаря канадцев, который было опять ринулся в драку, но завидев мой рывок к нему, снова остановился. Ребята потом рассказывали, что подобных примеров было немало, когда чувствуя силу визави, канадцы шли на примирение, но стоит потерять их из виду, можно было пропустить удар… Кстати, драку молодых двадцатилетних парней не помог остановить даже погасший в зале свет. Наши ребята остановились и тут же получили «призыв» продолжить выяснение отношений. Выходит, законодателям хоккейной моды простые дворовые правила – лежачего не бьют, второй не подлетает – им неведомы. Драка закончилась лишь тогда, когда стали иссякать силы. А ведь на лёд, для помощи организаторам остановить драку, стали выходить даже пожарные.
– Тренерская карьера началась не сразу.
– Был момент, когда я и на хоккей практически не ходил. Чтобы душу не бередить. Колени прошли, но при малейшей нагрузке боль давала о себе знать. Практически не видел и никого из ребят. Исключение сделал лишь для домашнего матча «Химика» с «Минесотой Норд Старз» (команда НХЛ, матч состоялся в рамках серии товарищеских матчей между советскими и североамериканскими командами), когда блеснул нынешний главный тренер воскресенцев Вячеслав Козлов. Что и говорить – создал хоккейные шедевры. И все же на протяжении 12 лет моя жизнь никак не была связана с хоккеем. Но однажды, вновь встав на коньки, понял, что хоккей никуда не ушёл. Тем же вечером пришёл к Игорю Монаенкову, и попросился в помощники на его тренировки. И сам катался, и с вратарями работал. Коллеги узнали об этом, хотя занятия никто не афишировал, стали приглашать на свои тренировки. В январе я вернулся в родную стихию и работал на добровольной основе, а уже в апреле меня взяли на работу, в штат. В конце сезона Игоря позвали в Серов, возглавить местный «Металлург», и он предложил мою кандидатуру в качестве заместителя директора, себе на замену.
– А уже в новом учебном году, в новом сезоне Вы приняли мальчишек 1993 года.
– Да, это произошло еще летом, в июле. Дела у этого возраста шли не шатко ни валко.
– Сегодня мы знаем, что в этом возрасте Всеволод Кондрашов – обладатель Кубк
